Люся Драганчева
В чем проявляется отличие в работе над экспозицией, посвященной Карлу Брюллову, от других ваших проектов. Как вы определяете для себя это отличие?

Никита Моренов
В первую очередь нас вдохновляла сама возможность работать с монументальной коллекцией живописи Брюллова и с архитектурой здания Шевердяева и Сукояна (Новая Третьяковка на Крымском валу). Вместе с тем, Третьяковская галерея — это особая история. Это институция с устоявшейся структурой, длинными цепочками согласований и своими традициями показа, которые иногда могут казаться формальными и непоколебимыми. Но именно этот вызов сочетался с уникальными преимуществами: большой и целостной коллекцией, хорошим бюджетом и отлаженным производственным механизмом. Это создавало интересное напряжение между традицией и нашим поиском.

Люся Драганчева
Проект получился очень сильным с точки зрения образности. Особенно интересно то, как выстраивается взаимосвязь между концепцией и материальностью проекта. Как вы пришли к созданному образу? Что вас вдохновило?

Никита Моренов
Мы стремились к ясности и четкости приемов, которые вовлекают зрителя в пространство работ художника. В целом, решение выставки можно назвать элементарным — оно напрямую продолжает качества живописного пространства самого Брюллова. Мы выдержали сдержанную, формальную строгость геометрии, передающую дух классицизма и ордерного строя, и соединили ее со световой фактурой, свойственной его полотнам.

Люся Драганчева
Какими принципами вы руководствовались во время проектирования? И изменялись ли эти принципы в процессе работы?

Реагируя на геометрию этих пространств, мы размещали разделы в соответствии с их объемами: под живопись — основной зал, под графику — камерный, но высокий зал, а в приземистых пространствах над и под балконом — архивные материалы.

О принципах проектирования, главным образом мы выдерживаем целостность решения. В разработке экспозиции, от итерации к итерации, мы совершенствуем архитектурную тему проекта. Выставка, какую бы она ни имела сложность разделов, должна работать как единое тело, которое имеет собственные логики построения. Ввиду их, она адаптируется к запросам кураторской работы и прочим “внешним” условиям.

Люся Драганчева
Особый эффект производит контраст между светом и тенью. Кажется, что картины проступают из темноты, но при этом сама темнота за ними фактурная. Как конкретно вы моделируете пространство светом? Можно ли сравнить это с живописной техникой “кьяроскуро”?

Никита Моренов
Так и есть. Яркая подсветка картин напрямую соотносится с высвеченными фигурами внутри самих картин. Брюллов мастерски использовал технику кьяроскуро, которое специфическим образом выхватывает фигуры из темноты и создаёт впечатление движения зрителя через тотальное тёмное пространство, от одного светового акцента к следующему. Исходя из этого, вся выставка представляет собой точечно освещённое, многослойное пространство с ярким «созвездием» работ, среди которых и перемещается зритель.

Люся Драганчева
На выставке я заметила, что вы создаете «складчатость» пространства в нескольких масштабах. П-образный профиль металла потом дублируется П-образным расположением самих колонн. Это также хорошо заметно на плане. Какую интенцию вы преследуете этим?

Никита Моренов
. Продолжая тему ориентирования внутри экспозиции, мы проредили строгие линии развески картин и представили их как ряды пилонов в шахматном порядке. Это позволяет через промежутки между ними видеть высвеченные картины из соседних залов, создавая эффект глубины и взаимопроникновения.

Сам материал, металлический лист, имеет выраженный профиль, который выступает в направлении движения зрителя и соответственно отражает свет, от картин позади зрителя. Таким образом, через свет мы множили ряды в каждом пилоне. Учитывая атмосферу классицизма, мы предполагали ненавязчивую перекличку с ордерными каннелюрами, и в некоторые моменты зритель может себя обнаружить в бесконечной колоннаде.

Люся Драганчева
Какую роль играет цвет на выставке? Расскажите про локальное внедрение цвета.

Никита Моренов
Глубокий чёрный — это связующее звено с картинами, абсолютный фон, который их объединяет. Мы специально подбирали способ окрашивания и фактуру краски для металлические листы и пола, чтобы рефлексы от точек освещения составляли полноценный слой в композиции.

Локальные же внедрения цвета — это уже работа куратора по обозначению хронологического порядка или тематических разделов. Для нас эти цветовые акценты не имели принципиального архитектурного значения.

Люся Драганчева
По словам смотрителя выставки, картина «Последний день Помпеи» собирает вокруг себя больше всего зрителей. «Она как-то завораживает, притягивает». Предвидели ли вы особую популярность некоторых работ? Как складывались маршруты для посетителей в проекте?

Никита Моренов
Да, конечно, мы понимали, какие работы являются ключевыми. Перемещение по выставке в преимуществе происходит линейно, вдоль рядов пилонов. К каждому такому ряду привязана масштабная работа, которая определяет это движение. Нас предупредили о скоплении зрителей вокруг значимых картин, и мы заранее заложили необходимые зоны для комфортного просмотра.

Люся Драганчева
Вы упомянули как-то, что роль архитектора подобна роли связного между автором и зрителем. Как вы считаете, нуждается ли современный зритель в том, чтобы ему помогли понять и прочувствовать искусство, принадлежащее другим эпохам?

Никита Моренов
Мы убеждены, что да. Но помощь эта не в том, чтобы всё разжевать и навязать единственно верную трактовку. Сейчас время избытка смыслов. Наша задача — обеспечить целостность и ясность пространства, которое должно обеспечивать все манёвры организации смысла, куратором или самим зрителем.

Мы создаем физический и эмоциональный контекст, в котором диалог между зрителем и картиной может состояться максимально полно. Не наслаиваем свои смыслы, а стараемся выявить и подчеркнуть те качества, что уже заложены в самих работах — их свет, драматургию, масштаб — и дать им проявиться в современном контексте.

Люся Драганчева
Может ли архитектор чему-то научиться у Брюллова? И что бы лично вы почерпнули для себя из его работ?

Никита Моренов
Нам было очень ценно вступить в такой диалог с великим Брюлловым. Главный урок — это работа со светом как с материалом, создающим пространство. И, конечно, размышлять над его наследием, осмыслять его сообразно нашему времени — это уникальный опыт, который обогащает наше архитектурное мышление.